Здесь можно поделиться...

Посвящается 105-летию со дня рождения С.А. Сбитнева, выдающегося педагога, ученого, Заслуженного работника культуры РСФСР, основателя факультета информационных и библиотечных технологий и кафедры технологии автоматизированной обработки информации (ныне кафедры цифровых технологий и ресурсов) Кемеровского государственного института культуры.

20 января 2018 г.

«Раскинулось море под индексом пять»

Г.Ф. Гордукалова, доктор пед. наук, профессор (Санкт-Петербург)
Осень 1969 г. Белоснежные потолки, пахнущие свежей краской стены бесконечного коридора на Спортивной и громовой голос С.А. Сбитнева - так встретил нас институт культуры на индивидуальном (!) собеседовании при зачислении. Почти все мы в первом наборе были случайными для библиотечного факультета, грезили об открытиях в истории, литературе, журналистике. В упоении своего студенческого возраста мы многого не замечали, жили в нескольких параллелях одновременно, но все точно понимали, что профессиональный перелом в нас осуществил Стас Андреевич Сбитнев. 
Он входил в аудиторию большими шагами, заполонял ее своим движением, голосом, непредсказуемостью. В руках - несколько каталожных карточек, а позже - перфокарт. Было ужасно интересно - что на них написано, а что сотворяется здесь же, из наэлектризованного его мыслью, эмоциями воздуха. Мы были первые, и каждая лекция для Стаса Андреевича тоже была первой. Наверное, какая-то программа обучения существовала, но лучше тех лекций по специальности я больше не слышала. Как выпущенные пружины раскручивались несколько положений одновременно. Они перехлестывались, прерывались морскими рассказами, вводили в недоумение, снова поднимали за собой. Слова «информационная потребность» тогда возвышали неизмеримо!..

В головушках наших плотно смешивались таинственность информационной науки, тени Платона, Кьеркегоровские субстанты (в те годы было «модно» почитывать экзистенциалистов). Но Стас Андреевич твердой рукой все излишнее отсекал, никогда не поддерживал отвлеченных окололитературных бесед, вправляя нам профессиональные мозги, прививая практицизм, а мечтательность - только информационную. Производственные практики - это особая статья. Лишь сейчас могу оценить, сколько усилий и личного влияния потребовалось Стасу Андреевичу, чтобы в первые четыре года существования института мы успели съездить на практику в лучшие библиотеки и информационные центры. До сих пор рассказываю студентам как сказку: в научной библиотеке Томского университета нас научили не бояться ЛЮБЫХ иностранных языков (переводили с двадцати, в том числе с редких восточных, языков библиографические записи гусиным пером XVII - XIX веков из Сводного каталога!). В Красноярске осваивали подготовку тематических подборок в ЦНТИ и... Красноярские столбы. В нашей областной библиотеке учились «держать удар» на абонементе в вечерние часы, суматошно бегая вдоль полок в еще неосвоенном фонде. Яростно завидовали тем, кто съездил в библиотеки Москвы и в «новенькую», только открытую Новосибирскую ГПНТБ СО АН.
А коллектив преподавателей, которых нужно было найти по всей России для нас? А 8-10 часов ежедневных лекций без выходных по общей библиографии приглашенного на три недели В.А. Николаева? Стас Андреевич вместе с ним принимал экзамен, очень гордился и лектором, и нами. Помню даже вопрос о биографии Н.М. Лисовского, за который впервые получила одобрение Стаса Андреевича. Он очень редко и коротко хвалил кого-либо из нас, чаще ворчал, но всегда умел радоваться за нас всех. Именно эта гордость, сияющее лицо Стаса Андреевича подкупали безвозвратно, в пользу библиотеки. (До 4 курса выдержал собственную линию только В. Эрлих, который про Генриха IV рассказывал с увлечением на любом экзамене, уходил от нас в археологию, а в итоге стал великолепным библиографом!)
Зима 1972 г. Мы уже кое-что видели, слышали потрясающий курс античной литературы и тонкие запевки В. И. Потявина (Л. Флусова сплясала от отчаяния у него на экзамене), собирали фольклор (норма за лето - 50 песен!). Мы «копали» гуннов в археологической экспедиции с А.В. Циркиным, играли в КВН, писали стихи, многие ездили в стройотряды, на Байкал. Мы уже сдали экзамен по эстетике (зеленое с красным - никогда!). Уже существенно потерли стены НАШЕГО коридора. И у каждого была возможность выбора, но так только казалось. Дипломников Стас Андреевич выбрал сам, пять лучших, своею властью, определив каждому яркие и провидчески перспективные темы. Мне тоже хотелось писать дипломную работу по столь красивым направлениям, о чем и сообщила, заикаясь, Стасу Андреевичу в коридоре, от волнения открутив пуговицу на его пиджаке. Он очень удивился (кроме Лисовского, я не была более отмечена печатью высокой науки), но тему тут же выдал самую длинную - «Технико-экономическое обоснование средств автоматизации и механизации массовых библиотек». С трудом выучив название, опросила более 100 библиотек Кузбасса, собрала по промышленным каталогам море всяких зарубежных механизмов и впала в глубокое уныние: наличие в каждой библиотеке ЭВМ никак не обосновывалось. Многие из них имели только конторские счеты и мечтали о пишущей машинке. БЭСМ стоила несколько десятков тысяч долларов, а средние машины только появились, за ними стояли в большой очереди академические институты!
Каким-то образом собрав эти данные в 200-страничный текст, получила (через день!) краткую и убийственную из уст Стаса Андреевича оценку своих интеллектуальных возможностей из одного слова «Сапог!». И оно оказалось самым дорогим для меня. Стас Андреевич не стал разбирать ошибки, предлагать выход. В результате - научилась принимать умственные решения сама. Много лет Стас Андреевич потом припоминал эту пуговицу, я краснела, но помнила, что именно его жесткий «сапог» заставил меня думать.
Ходят легенды, что фотография - Стас Андреевич и мы - у Большой ЭВМ (М 22!!! - со множеством светящихся лампочек и перемоток для магнитных лент) была помещена не только в газете «Кузбасс», но и на первой странице главного в стране журнала «Советский Союз». Причина простая: Стас Андреевич страстно желал сделать первую в СССР и мире АВТОМАТИЗИРОВАННУЮ БИБЛИОТЕКУ. Не было ни готовых решений, ни аналогов. Но у нас была множительная техника, «Квантор», Большая ЭВМ (хотя нас к ней близко не подпускали) и большое желание. От этого времени остались варианты проектов (их писала во множестве), болезненное покаяние за их нереализованность и гордость - благодаря Стасу Андреевичу мы не боялись таких задач! Вспомните: в эти годы даже в закрытых институтах США ЭВМ считалась большой счетной машинкой, а сеть создавалась для объединения вычислительных мощностей и передачи команд! А Стас Андреевич (при нескольких близких опытах - в АН УССР в Киеве, Томском ТИРЭТе) ставил и решал задачи автоматизации семантического поиска информации для массовых и вузовских библиотек. Был горд - за институт, свои идеи, за нас. Это я всякий раз ВИЖУ на фотографии: стоим мы, только что «защищенные», с Н.С. Карташовым (председателем комиссии в те годы), и Стас Андреевич сам держит дипломные работы.
Для нас это особое время. С одной стороны, мы были очень отечественными студентами (вспомните соревнование - чья травка на газоне вырастет выше - у КПР или библиотечного; как втиснуться в шкаф, если утром идет деканская проверка по общежитию). При этом много спорили, дерзили, ставили спектакль из жизни древних греков, в общем, шли «по тропе, усыпанной осколками» (Юра Ли). Всегда хотелось сказать спасибо Александре Яковлевне - жене Стаса Андреевича, которая принимала нас у себя, не сердилась на нас за долгие вечера наших встреч. Тогда мы пели: «Шумит над нами время золотое, библиотечными науками звеня...» Не понимали, глупые, что для многих это на всю нашу жизнь. Строчка «в каком-нибудь двухтысячном году...» звучала ирреальностью. Но как бы ни разбрасывало нас время, поем до сих пор - по телефону, ночью, через всю страну: «Кемерово-Новосибирск-Петербург». Особенно удается всегда нам песнь «Раскинулось море под индексом пять», которую сочинили наши ребята (В. Арнаутов со товарищи) как великую вольницу под влиянием морских рассказов Стаса Андреевича, но с полным и детским осознанием нашей ответственности перед ним: «Как смел каталоги на двойку сдавать, ведь Сбитнев тобой недоволен, изволь-ка конспекты ему показать, иначе ты будешь уволен»...
Осень 2002 г. Он учил нас всему и сразу - технологичности решений и преданности проблеме, психологии восприятия текстов и его дескрипторизации. Стас Андреевич стремился не упростить и ’ обеднить жизнь объектов через технологический подход к ним, а лишь облегчить жизнь библиотекарям. Он учил не бояться сложных и неразрешимых проблем - и не пренебрегать частными вопросами. Вспомним, КАК мы изучали дескрипторные словари, УДК. Интуитивно он избирал новейшие проблемы и перспективные решения. Например, составление перспективных планов комплектования, которое просто продавливалось в наши головы в конце 1960-х! А ведь сегодня они актуальны для библиотек еще в большей мере. Как часть рубрикатора информационных ресурсов предприятия, они являются единственным управляющим средством интеграции и развития ресурсов. А что такое Его система обмена опытом в ЦНТИ? Это практически решенная задача сети инновационного обмена, только с механическими каналами связи. А работы его учеников? Только что в диссертации БАН увидела, что цитируется статья 1984 г. В. Грачева как лучшее исследование категории сложности запросов! А безукоризненный порядок в Центральной сельскохозяйственной библиотеке, где директор - Т. Еремина-Мельникова? А изданные указатели о Пушкине, Бронзовом веке? А созданные почти без денег музеи и Интернет-классы в белорусском городке (Л. Зубкова)? А члены Союза писателей и их книги (В. Арнаутов, В. Есенин) и многое другое?
Не помню, в какой момент - после защиты диплома или перед отъездом из Кемерово - Стас Андреевич подарил мне две свои книги: «Информационное обслуживание специалистов угольной промышленности Кузбасса...» (Кемерово, 1968) и ксерокс описания системы «Квантор». Бережно храню их. Они богаче, точнее раскрывают суть информационно-поисковых систем, чем многие современные учебники. Включают технологические процедуры, расчеты, результаты экспериментов по исследованию роли предлогов и союзов для качества индексирования. Только по разделу «Потребители информации. Сфера их занятости и информационные интересы», который занимает лишь 7 страниц, СЕЙЧАС можно бы дать степень доктора наук!
Как оказалось, этого багажа хватает нам на всю нашу жизнь. Навсегда сохранилась благодарность и чувство ответственности перед ним. Уже давно бытуют два названия - «школа С.А. Сбитнева», «кемеровская технологическая школа». Она, безусловно, выделилась, потеряла региональный оттенок, а в последние десятилетия столь активно выступает законодательницей и «точкой роста», что ЗАСЛУЖИЛА и отрицательные отзывы в печати, что весьма почетно для новаторов. Поэтому вместо грустных слов хочу обратиться к ученикам и последователям школы С.А. Сбитнева с задачей: в системе информационных коммуникаций назревает кризис - уже недостаточно понятийных форм существования и передачи информации. Пора решать проблему интеграции информационных ресурсов, управления знаниями, визуализации научного знания кардинально, т.е. придумать новый язык для науки, а для нас - новую форму свертывания знания. Ну, кто рискнет? Пишите!

С уважением и непрерывной любовью длиной в 30 лет - Г.Ф. Гордукалова

Cтас Андреевич Сбитнев: Жизнь, отданная людям. Хроника.  Воспоминания. Исследования.- 
Кемерово: Кемеровс. гос. акад. культуры и искусств, 2003. - С. 145-149.

Комментариев нет:

Отправить комментарий